В своих предыдущих заметках о Борнео я уделял основное внимание видовому составу обнаруженной флоры или фауны и совершенно опускал большинство деталей и переживаний, с которыми сталкивается путешественник в джунглях. В этот раз я попробую исправить это упущение на примере всего лишь одного дня из последней нашей экспедиции.
Итак. Проснулись мы с моим партнером по путешествию, ростовчанином Романом Магиным, по будильнику в 8.00; точно также, как и во все остальные дни нашей экспедиции. Закат на экваторе наступает строго в 18.00, что оставляет не так много времени на исследование джунглей, и поэтому долго “давить подушку” крайне нежелательно. Быстро вскочив с импровизированных кроватей, состоящих из матраса, расстеленного прямо на полу, и небольшой простынки, умывшись и почистив зубы, мы отправились в расположенную поблизости кафешку на завтрак.
Завтрак в жизни малазийцев представляет своеобразный ритуал. Все пропитано английской чванностью. Вне зависимости от социального положения или профессии, уважающий себя малазиец утро должен встретить в кафе за чашкой кофе, газетой в руках и сигаретой во рту. Тут они узнают последние новости о событиях как в стране, так и в местной деревне, обсуждают свои планы на день. Как нам было непривычно видеть обычного лесоруба в потертых сапогах, чинно восседавшего за столиком со свежей газеткой, так и появление двух “белых обезьян” в нашем лице явно нарушало спокойное течение местной жизни. “Аборигены” при нашем появлении начинали улыбаться и что-то живо обсуждать друг с другом. Стараясь делать вид, что мы всего этого не замечаем, быстро съедаем заваренную кипятком сухую лапшу а-ля “Доширак”. У местных это кулинарное чудо называется “Kolo Mee”, и значительно превосходит по вкусовым качествам отечественный аналог. Если же вы захотите отведать нормальной отварной лапши, то нужно попросить “Laksa”, но стоить это будет несколько дороже. Закусив на десерт сырыми куриными яйцами, настоятельно рекомендованными нашим гидом как “энергия для джунглей”, мы отправились собирать вещи.
Перед нами в этот день стояла очень серьезная задача – найти в природе буцефаландру колючую (Bucephalandra akantha). Для достижения этой цели в нашем распоряжении был гид с джипом и листик бумаги, в котором рукой Питера Бойса напротив надписи “B. akantha” были начертаны два наименования Puncak Borneo Resort и Annah Rais. “Puncak” при переводе с малайского означает холмы или высоты, а оба заветных местечка расположены западнее Сериана вдоль автомобильной дороги Jalan Borneo Height.
В 9.00 мы уселись в полноприводный Mitsubishi triton и отправились в нужном направлении. По мере продвижения от Кучинга в глубь острова местность становилась все более холмистой, дорога пролегала вдоль речки Sungai Semadang. Эта водная артерия имела сравнительно небольшие размеры: метров 20 в ширину сплошного мелководья с песчаным дном. Однако для буцефаландр, предпочитающих небольшие горные ручьи, она была уже слишком крупной. Поэтому после пары остановок, во время которых мы убеждались, что ищем буцефаландру не в том месте, приняли решение ехать дальше в верховья. Сперва на нашем пути должен был встретиться заповедник Puncak Borneo Resort, однако мы решили заехать сюда на обратном пути.
По левую руку на обочине стали появляться указатели на Padawan. Это слово хорошо знакомо коллекционерам буцефаландр по растению с коммерческим наименованием Bucephalandra sp. Padawan. Все это придавало уверенности в успехе нашей операции. В действительности, Padawan располагается на границе ареалов обитания буцефаландр колючей и Богнера (Bucephalandra bogneri), поэтому утверждать с уверенностью, к какому из научных видов относится наша старая знакомая, пока не возьмусь.
Проигнорировав все указатели и сохраняя верность первоначальному плану, мы двигались дальше по Jalan Borneo Height к границе с Индонезией. Дорога начала петлять и устремилась вверх на одну из многочисленных возвышенностей. Ширина дорожного покрытия сузилась до одной полосы, что позволило нам познакомиться с еще одной малайской традицией. Оставляя машину на обочине, местные жители уведомляют об этом остальных участников дорожного движения не включением аварийных огней, а размещением на капоте сорванного пальмового листа.
Доехав до пересечения дороги с горным ручьем недалеко от Annah Rais, мы припарковались. Правда, следовать традициям при этом не стали. Да и не до них было. Взору предстал замечательный вид: речка с песчаным дном изобиловала каменистыми перекатами. Причем камни были усеяны разнообразной реофитной флорой. Не оглядываясь назад, мы устремились по руслу реки вверх по течению на поиски B. akantha.
На камнях то и дело встречались куски фикуса Ficus villosa. Обычно это привлекательное растение с сильной опушенностью листьев предпочитает камням стволы деревьев. Похожий на циперус папоротник Dipteris lobbi. Крупная, но изящная рафидофора Rhaphidophora beccarii. Представитель семейства Злаковые (Gramineae), отдаленно напоминающий героиню первого выпуска журнала “Аквафлора” – Hygroriza aristata. Небольшой кустарник из рода Melastoma c розовыми соцветиями из шести лепестков. Все это великолепие росло непосредственно в русле реки, удерживаясь на голых камнях корневой системой.
Берега были не менее живописны. Если описывать всю тропическую флору этого места, можно написать целую книгу, поэтому в настоящем рассказе ограничусь лишь двумя примерами. Так в самом начале пути бросились в глаза заросли интересного папоротника Sticherus truncatus. Не обошлось в этом растительном раю и без широко распространенного на Борнео непентеса Nepenthes ampullaria.
А что же буцефаландра? С Романом мы чуть не сломали себе глаза, вглядываясь в многочисленные сеянцы некого реофитного ароидного. Они обрамляли собой почти каждый камень. Ювенильные экземпляры были еще далеки от родительских форм, чем вводили нас в заблуждение. Вскоре нашему взору предстали и их родители: это Ooia glans. Старая знакомая из Национального парка Kubah – еще неописанный вид. Однако если до этого мы встречали ее лишь редкие вкрапления, то в Annah Rais она была доминирующей флорой. Оойю легко отличить от прочих ароидных по неопадающему покрывалу соцветия даже по окончанию цветения.
Идем дальше… и опять сюрприз! У некоторых растений на отцветших соцветиях осталась лишь нижняя часть покрывала, а ось воображаемого початка вытянулась в одну линию с цветоносом. Все это признаки пиптоспаты. Приглядываемся повнимательнее – бутоны молодых соцветий имеют более красную окраску, чем у оойи. Это Piptospatha viridistigma! Интересно, что эта пиптоспата обычно является спутником буцефаландры Богнера, предпочитающей камни осадочных пород. В данном же ручье – только песок и камни силикатных пород. Замеры параметров воды это подтверждают: pH<6.0, TDS = 9 м.д.
Некоторые булыжники сплошь облеплены разнообразной флорой. Например, на следующей фотографии, запечатлевшей небольшой участок поверхности камня, можно насчитать не менее 6 видов растений! Но буцефаландры здесь нет…
Пройдя несколько сотен метров по реке, мы уперлись в небольшой водопад. Однако даже такое незначительное препятствие помешало нашему дальнейшему продвижению. Берега сильно обросли лесом, а высота уступа водопада не оставляла шансов преодолеть его по руслу реки. К тому же стрелки на часах уже перевалили за 11.00, а нам в этот день нужно постараться посетить еще несколько мест.
Развернувшись, чтобы следовать в обратную сторону, бросаю последний взгляд на клумбы оойи и пиптоспаты. И о чудо! На одном из камней у самой воды блеснул в лучах солнца кустик с более насыщенной темно-зеленой окраской. Черешок и центральная жилка листа с обратной стороны имели вишневую окраску. На фотографиях, чтобы подчеркнуть различие окрасок, для сравнения приведен небольшой кустик оойи. Нам повезло, у найденного экземпляра присутствовал бутон, который развеял все сомнения. Перед нами собственной персоной была буцефаландра колючая (Bucephalandra akantha)!
Продолжение следует…
Авторы фотографий: Д. Логинов и Р. Магин.