AquaFlore.RU

Курортный город Ялта окружен множеством различных поселков городского типа, каждый из которых имеет свою известность. Один из самых старых ботанических садов России, Никитский ботанический сад, расположен в пгт Никита и был основан еще аж в 1812 году. Но моя история началась в другом известном месте – пгт Массандра. Да, именно по пути к одноименному винзаводу Лиза обнаружила под одним из придорожных кустов плоды какого-то ароидного, которые словно фонарики торчали из земли и не имели ни одного листа.

С клубневыми сезонными ароидными мы уже имели дело и раньше (см. Дракункулюс обыкновенный), поэтому сомнений, что находка принадлежит именно к растениям семейства Ароидные (Araceae), не было никаких. Исследование окрестностей показало, что «фонарики» являются местными аборигенами, а не высажены в декоративных целях. Оставалась одна задача – определить род и вид, что сделать было уже совершенно не просто, поскольку период цветения закончился еще несколько месяцев назад, и отыскать цветущий экземпляр было полностью невозможно.

Конец июня в Москве выдался необычайно жарким. В такое время очень хочется перенестись на берег небольшого вьетнамского ручья. Прозрачные воды играют немногочисленными лучами пробивающегося сквозь кроны тропического леса солнца. Несмотря на высокую влажность воздуха ручей манит своей прохладой. В кроне небольшого пандануса притаился подросток сетчатого питона, тоже нашедшего здесь укрытие от невыносимой жары. Берега ручья усыпаны небольшими вытянутыми треугольными листочками. Это хомаломена Пьера (Homalomena pierreana), обитатель влажных тропических лесов Тайланда и Вьетнама.

Ранее я уже писал, что хомаломены обязаны своим названием индонезийскому слову «Bolelutan», которое в переводе означает «плоская луна». Такие ассоциации посещали древних поселенцев Малайского архипелага при взгляде на эти растения. Я же при упоминании хомаломен сразу представляю крепких почти неубиваемых обитателей влажных оранжерей. Хамаломены уверенно закрепляются в коллекциях не только любителей, но и ботанических садах. В частности, привезенные нами кустики хомаломены Пьера без каких либо проблем обосновались в Главном ботаническом саду РАН и “Аптекарском огороде” на проспекте Мира в Москве. В последнем водной оранжереей заведует Виталий Аленкин, который совсем недавно прислал мне фотографии крупной делянки хомаломены с соцветиями. И тут меня посетила совершенно неожиданная ассоциация.

Мало кто знает, что знакомству с Константином Пахомовым я обязан другому известному аквариумисту Сергею Бодягину, причем эти два близких мне человека никогда друг с другом не встречались. Произошло это не так давно, всего лишь 10 лет назад, хотя кажется, что за это десятилетие пролетела целая жизнь, настолько этот период был насыщен событиями. Все просто – Сергей попросил меня в начале осени 2012 года купить у Кости несколько кустиков громкой новинки тех лет – растений рода Буцефаландра (Bucephalandra). «Константин Пахомов» в определенных кругах было уже именем нарицательным. Если люди обсуждали аквариумные мхи, то неизменно всплывало имя главного коллекционера этих растений. У Кости была одна из самых больших коллекций тропических мхов на постсоветском пространстве. Я же, напротив, в то время интересовался очень узкой группой растений – анубиасами (всего 8 природных видов!), поэтому имя «Константин Пахомов» мне тогда совсем ни о чем не говорило. Пришел в гости я лишь с одной целью – скинуть цену на интересующие меня и Сергей Бодягина буцефаландры, чем сильно смазал первое впечатление о себе. Позднее Костя мне признался, что в ту встречу я ему совсем не понравился.

Но уже через пару лет нас трудно было представить друг без друга. На встречах аквариумистов меня спрашивали – как там дела у Кости? А ему задавали похожие вопросы про меня. Меньше чем через пол года после первой встречи мы уже летели в соседних креслах самолета на Борнео. Потом были поездки в Мурманск, Киров и т.д. Костя настолько погружался в хобби, что практически всей душой и телом растворялся в нем… но быстро выгорал, достигнув максимального потолка – того уровня, который многим не подсилу и за несколько десятков лет. Поэтому очень быстро были слиты аквариумы со мхами и переделаны в оранжереи для буцефаландр, затем снова залиты водой с одновременной посадкой криптокорин, а не так давно криптокорины были вытеснены черенками винограда… И в каждом из этих направлений он становился лучшим в городе, обращая в свою сторону очередные караваны любителей, которые шли или звонили за советами, или с целью приобрести какой-то очень редкий вид.

Годы идут, а прошлые путешествия не дают о себе забыть. Очередной сюрприз преподнес вьетнамский остров Фукуок. Собранные почти 5 лет назад на берегу тропического ручья бульбы, наконец-то, показали свое лицо, а точнее – соцветие! В этот раз этой замечательной новостью нас порадовал липецкий любитель орхидей Александр Григоров, которому наряду с ботаническими садами была передана часть собранного живого материала. Теперь в коллекции Александра еще один «ноу нейм» получил видовую принадлежность - Теласис крошечный (Thelasis pygmaea), а мы продолжили дальше формировать списли растительного биоразнообразия этого небольшого тропического острова.

Соцветие теласиса не отличается эффектной красотой – небольшая стрелка с мелкими белыми цветками. Тем не менее, без появления соцветия опознать растение было бы затруднительно.

Наиболее авторитетные в систематике растений Итернет-ресурсы «The Plant List» и «Royal Botanic Gardens Kew» до сих пор признают только 2-3 вида популярных в аквариумистике растений рода Барклая (Barclaya). Насчет барклайи длиннолистной (Barclaya longifolia) и барклайи Мотли (Barclaya motleyi) не сомневается никто, в то время как валидность барклайи круглолистной (Barclaya rotundifolia) уже является спорной. И не мудрено! Полностью невзрачный цветок кажется, на первый взгляд, совершенно одинаковым вне зависимости от вида, и если длиннолистную отличает ярко-выраженная ланцетная форма листа, то все остальные барклайи имеют широкие округлые листья, сливаясь в одну круглолистную массу.

Март 2022 года немного добавил ясности – вышла статья в журнале Nordic Journal of Botany с полной систематикой рода Barclaya, в который включили аж сразу 8 видов, три из которых новые!

Арендовав машину мы объехали почти весь остров Занзибар, посетили все интересные пляжи, заплатили за превышение скорости местному гаишнику и даже поныряли возле острова Тамбату (надо сказать, что снорклинг там отменный в отличие от всех пляжей Занзибара). И при этом в наших уловах красовались лишь гуппи и нильская тиляпия. Мы не брезговали никакими водоисточниками – от придорожной канавы до более крупных (в масштабе острова) речек.

Казалось, что всё безнадежно и нужно просто загорать, наслаждаться местным колоритом и пить потрясающие смузи, а не лазить по полям и канавам, привлекая внимание аборигенов. Уже во второй половине отпуска мы отправились на речку, расположенную буквально в нескольких километрах к северу от отеля. Довольно скоро стало ясно, что в речке обитают не только гуппи. Стая полупрозрачных рыбок уверенно уплывала от сачка, выпрыгивая из воды и лишь разжигая наш интерес. Вероятно, это были мальки кого-то из морских рыб, внешность их сложно было назвать выдающейся – просто серебристые, без какого-то рисунка. В погоне за стайкой серебряных малышей я обнаружила небольшой залив, образованный в месте поворота реки, где жили иные обитатели. На их поимку потребовалось немало времени, и все это на изнуряющей африканской жаре!

Еще в районе Нового Года руководство старых фондовых оранжерей Главного Ботанического Сада в Москве объявило об их аварийном состоянии и приостановило все экскурсионные программы. Тем не менее, растения из оранжерей никуда не делись, а сотрудники сада продолжают поддерживать их жизнедеятельность, и чему я очень благодарен, телеграфируют об интересных событиях из жизни оранжереи. Например, в начале марта сообщалось о первом цветении схизматоглоттиса Пикачу. Чтобы это событие не осталось незамеченным для мировой общественности, мы опубликовали фотографии соцветия и свои размышления по этому поводу в американском журнале «the IAS newsletter». Номер вышел буквально вчера. Вскоре полная версия этой статьи будет размещена на нашем сайте в разделе English Edition и, соответственно, станет бесплатной для прочтения. Сам «the IAS newsletter», к сожалению, могут читать лишь члены International Aroid Society. Но сегодня о другом. В саду зацвел Аморфофаллус коньяк (Amorphophallus konjac), о чем сообщил его сотрудник Сергей Барынин.

Для любителей аморфофаллусов это совершенно обычное событие, поскольку коньяк является самым распространенным в культуре видом. В то же время, для непосвященных это полностью шокирующее действо. Мало того, что растение во время цветения не имеет листьев, а сами размеры соцветия впечатляют, так оно еще и источает жуткий запах гнилого мяса. Своей окраской и ароматом соцветие привлекает своих естественных опылителей – мух.

Почти два года назад я уже рассказывал об интересном тропическом растении схизматоглоттисе Пикачу (Schismatoglottis sp. "Pikachu sp. "Pikachu"). Помимо необычного названия этот уроженец Западного Калимантана обладал уникальной способностью – образовывать вегетативные детки, практически, из любой части листа. Но еще более таинственной казалась история его идентификации. Ботаники во главе с малазийцем Питером Бойсом были уверены, что это новый (неизвестный ранее) вид, но почти десяток лет не могли его описать. При этом растение не являлось большой редкостью, оно быстро распространилось среди любителей и даже достаточно прочно осело в России. Проблема в другом – Пикачу на все эти годы затаился от ученых, нежелая показывать им свой цветок.

Но как известно, от 5G технологий не скрыться даже самым отъявленным самураям, и совсем недавно схизматоглоттис Пикачу все-таки сдался. Причем произошло это в России, от чего меня, безусловно, переполняет чувство гордости.

Примерно в это же самое время 9 лет назад я стоял со своими друзьями в грязных от глины сапогах в диком лесу на острове Калимантан. Это труднодоступное место сохранило еще первозданные диптерокарповые деревья, а добраться до них можно было только водным транспортом. Под пологом леса было очень душно, а в голову ударяло выпитое в чрезмерном количестве пиво, но тем не менее мне запомнился рассказ нашего гида, который подойдя к стволу одного из деревьев, показал на толстые стебли, идущие вертикально вверх к кроне. “Фикусы” – сказал он, - “они уже достаточно сильны и вскоре совсем задушат это дерево”.

В тот момент я не очень поверил этому малазийцу с китайскими корнями, но в его словах мне недавно пришлось убедиться. Хотя часть растений с наших поездок в джунгли я обычно безвозмездно передаю в ботанические сады, с оставшейся частью я расстаюсь очень неохотно. В частности, некоторые лианы (фикусы и рафидофоры) собранные 9 лет назад я все эти годы выращивал в домашней тепличке вместе с анубиасами и криптокоринами. Так получилось, что три года назад теплица при переезде оказалась в месте квартиры, где ее было очень трудно или практически невозможно обслуживать. Другими словами – три года я даже не сдвигал с нее покровного стекла.

Имя этого специалиста хорошо знакомо многим любителям криптокорин. Почти каждая публикация с описанием новых криптокорин в последние несколько десятилетий выходила за его авторством. В частности, Ян Бастмайер приложил руку к недавнему появлению криптокорины бородавчатой (Cryptocoryne verrucosa), и даже описание криптокорины Бастмейера (Cryptocoryne bastmeijeri) из Западного Калимантана не обошлось без его участия.

Слева с трубкой - Jan D. Bastmeijer (22.10.1943 – 18.02.2022)

Будучи завсегдатаем Европейских криптокориновых съездов (ECS), он каждый раз с радостью делился растениями из своей коллекции с другими любителями криптокорин. Получали растения от Яна и мы с Александром Григоровым. Возможно, такая щедрость была обусловлена тем, что сам Бастмайер по своей профессии был простым школьным учителям, которым проработал более 30 лет до выхода на пенсию в 2000 году, и криптокорины были для него всего лишь хобби. Однако назвать его любителем язык не поворачивается, скорее это был «профессионал среди любителей».